У обусловленного живого существа много привязанностей. Столько гирь из прессованного тлена привязано к вечной душе! Попробуй выберись из этого болота! Большинство даже не пытается. Обжились: квартира, родственники, чайник, пылесос, который уже стал роботом… Бытовые и прочие радости жизни. Кто-то пытается, но потом опускает руки – слишком утомительно, хлопотно. Кто-то стремится к нирване, кто-то оценил сияющий Брахман, а кто-то просто дурит себя ньюэйджевскими выдумками, которые позволяют совмещать махровый материализм страстного счастья с чувством собственного достоинства на основе духовной псевдопродвинутости. Преданных очень мало.
манушйāн̣āм̇ сахасрешу
каш́чид йатати сиддхайе
йататāм апи сиддхāнāм̇
каш́чин мāм̇ ветти таттватах̣
Из многих тысяч людей едва ли один стремится к совершенству, а из достигших совершенства едва ли один воистину познал Меня. (Бг 7.3)
Иногда люди говорят, что они больше не кришнаиты, что больше не практикуют, что всё это ошибки молодости и теперь в прошлом. Но сложное это дело — оставить бхакти. Похоже, что те, кто по-настоящему обрели любовь к Богу, уже не смогут жить по-другому. Так что можно не горячиться с заявлениями про оставление практики. Если вы были просто тенью, удалённо напоминающей преданного, то и оставлять нечего, а если вы преданный, то по итогу ничего оставлять вы не захотите. Вас же предупреждали.
смерāм̇ бхан̇гӣ-трайа-паричитāм̇ сāчи-вистӣрн̣а-др̣шт̣им̇
вам̇ш́ӣ-нйастāдхара-киш́алайāм уджджвалāм̇ чандракен̣а
говиндāкхйāм̇ хари-танум итах̣ кеш́и-тӣртхопакан̣т̣хе
мā прекшишт̣хāс тава йади сакхе бандху-санге ’сти ран̇гах̣
«Дорогая подруга, если ты дорожишь мирской дружбой, не смотри на улыбающееся лицо Господа Говинды, который стоит на берегу Ямуны у Кеши-гхата. Бросая взгляды краешком глаз, Он прижимает флейту к устам, похожим на нежный, едва распустившийся цветок. Его божественное тело, изогнутое в трех местах, ярко сияет в лучах лунного света». (БРС, 1.2.239)
Насчёт «фэйковых» бхакт всё понятно. Не были они никогда преданными, поэтому мы не сильно страдаем в связи с их скоропостижным уходом. Бхактивинода Тхакур так пишет о них: «Едва завидев преданных или услышав хари-катху, многие плачут и дрожат, изображая духовный экстаз, и стараются выказать приверженность духовной философии, но затем снова как безумные устремляются к чувственным удовольствиям. Поэтому, дорогие читатели, нетрудно понять, какой «ништхой» обладают такие притворщики.» (Бхакти таттва вивека 2 глава)
Но бывает же, что искренние преданные оступаются, унывают, возвращаются к своим старым пристрастиям. И всё это после десятилетий интенсивной практики, проповеди, предания, служения, погружения в шастры.
на ваи джано джāту катхан̃чанāвраджен
мукунда-севй анйавад ан̇га сам̇ср̣тим
смаран мукундāн̇гхрй-упагӯханам̇ пунар
вихāтум иччхен на раса-грахо джанах̣
Мой дорогой Вьяса, даже если преданный Господа Кришны порой падает, он, безусловно, не живет в материальном мире, как другие люди [занятые кармической деятельностью и т. д.], потому что человек, однажды ощутивший сладость лотосных стоп Господа, не хочет заниматься ничем другим, кроме как вновь и вновь вспоминать это экстатическое ощущение. (ШБ 1.5.19)
Вишванатха Чакраварти Тхакур пишет в своем комментарии на этот стих:
атрāн̇гхрӣ смаранн итй ануктвā тад-упагӯханам ити пунар ити пāдāбхйāм эка-дви-три-вāрам̇ свеччхайаива дурабхинивеш́а-ваш́āд бхаджанам̇ тйактвāпи кийатах̣ самайāд анантарам̇ сва-пӯрвāпара-даш́айос тат-смаран̣а-сукхам асмаран̣а-дух̣кхам̇ ча смр̣твā, кр̣тāнутāпо “ханта ханта дурбуддхир ахам̇ ким акаравам ? бхавату нāма, атах̣ парам̇ ту на прабхор бхаджанам̇ хāсйāми” ити пунар апи бхаджанам āрабхата эветй артхах̣ |
атра виджахйāд итй ануктвā вихāтум̇ неччхед итй анена тасйа гарва-рāхитйам̇ сӯчитам̇, “бхаджанам̇ на хāсйāмӣтӣччхā-мāтрам̇ майā крийате, тан-нирвāхас тв ӣш́варасйаива пāн̣ау” ити тад-āш́айах̣ | татра хетух̣—расе граха āграхо йасйа, раса эва граха ива йам̇ на тйаджатӣти вā
Здесь не говорится: «помня стопы». Употребляя вместо этого две фразы: «[помня] их объятия» и «снова», Нарада хочет сказать следующее: оставив бхаджан один раз, два раза, три раза, именно по своей воле, в силу дурного наваждения, и затем вспомнив через какое-то время о счастье памятования [о Господе] в своем прежнем состоянии и о горе непамятования в своем нынешнем состоянии, он исполняется раскаяния: «Увы, горе мне! Что я, дурак, наделал? Ну ладно, что было, то было… Впредь я больше не оставлю бхаджан Господу». С такими мыслями он вновь начинает бхаджан.
Здесь не говорится: «не оставит». Употребляя вместо этого фразу «не захочет оставлять», Нарада намекает на то, что такой человек лишен гордыни. «Я могу лишь пожелать: “Я больше не оставлю бхаджан”. Но осуществление этого желания – именно в руках Ишвары». Так он думает в своем сердце. Причина этого – то, что такой человек – раса-граха, т.е. тот, у кого есть устойчивая склонность (Аграха) к такой расе. Или же это значит: «Тот, кого раса не отпускает, как вселившееся в него привидение (граха)».
Мы можем «падать», но у нас нет варианта оставаться лежать — слишком прекрасен Кришна во Врадже в окружении своих вечно совершенных любящих спутников. Как далеки мы порой от этого идеала, эталона счастья! Но нет сомнений в том, что мы счастливые обладатели билета в один конец. Какие есть варианты у тех, чьё сердце украдено звуками коварной флейты, столь прекрасных как для садхаков так и для сиддхов?
читтам̇ сукхена бхаватāпахр̣там̇ гр̣хешу
йан нирвиш́атй ута карāв апи гр̣хйа-кр̣тйе
пāдау падам̇ на чалатас тава пāда-мӯлāд
йāмах̣ катхам̇ враджам атхо каравāма ким̇ вā
Вплоть до сегодняшнего дня умы наши были погружены в повседневные дела, однако Ты легко похитил наши умы и даже руки, так что они уже не годятся для домашних обязанностей. Наши ноги не могут сделать даже шагу от Твоих лотосных стоп. Как же мы вернемся во Врадж? Что мы там будем делать? (ШБ 10.29.34)
